Не так давно мне довелось побывать в Белохолуницком краеведческом музее, что расположился в старинном здании бывшего правления металлургического завода.

На схеме района привлекла внимание Троица. А посетители музея – люди старшего поколения – рассказали, что в начале 30-х годов в близлежащих дремучих лесах этого села разгружались санные обозы. На них привозили высылаемых из южных районов области (семьи кулаков): осуществлялось «гениальное» решение большевистского руководства страны о ликвидации кулачества как класса и создании колхозов. И вспомнилась мне картинка из моего детства. Жил я тогда в с. Суна Зуевского района. Учился в ШКМ (школа крестьянской молодежи), в первом классе. Шел 1932 год.

Зимой стояли лютые морозы. Однажды мы увидели, как с южной стороны села въехал большой обоз. Разгрузив свои нехитрые пожитки, в школе начали устраиваться старики, старухи, молодушки (некоторые с грудными детьми), мужики с пилами и топорами. Утром их пересадили на подводы наших, сунских, мужиков и повезли за реку Чепцу. После их отъезда классы дезинфицировали карболкой – боялись тифа. Два дня мы не ходили в школу и, неразумные, радовались, не понимая, что происходит... Только потом узнали, кто были эти люди.

В марте 1940 года, работая в колхозе д. Окуни, мы со стариком Я.Ф. Шулятьевым поехали к изгнанникам за товаром – купить у них деготь, смолу, древесный уголь для кузницы и другое.

Кто читал у Н.А. Некрасова о сосланных за Байкал в Тарбагатай, тот поймет, что предстало нашему взору: длинная улица добротно построенных бараков и хозяйственных построек. К сожалению, не помню названия того поселения. Но меня потрясло тогда производство... напильников! Купить их в государстве победившего социализма не представлялось возможным. А вот «пауки-кровопийцы» (так окрестили репрессированных большевики) делали подобные инструменты. Удивительно, как можно было в кустарных условиях достичь такой высокой твердости стали и на ней нанести насечки?!

Лет 15 назад, когда проводилась очередная кампания по реабилитации обвиненных советской властью, я спросил прокурора Зуевского района, по какому признаку выбирали семьи для раскулачивания. Он достал из несгораемого шкафа большую книгу (постановления партии и правительства) и прочитал, сколько хозяйств надлежало раскулачить в Вятской губернии. Их оказалось около 50(!) тысяч. Не расслышав сразу, я потянулся посмотреть на эти цифры, на что мой собеседник отреагировал: «Нельзя! Только из моих рук!» А когда года три назад я снова хотел уточнить данные, прокурор (уже другой) ответил категоричным отказом, заявив, что все документы находятся в спецхранилище. И через 80 лет правда скрыта за семью печатями...

Георгий Широков, уроженец д. Окуни Зуевского района.