Культура нашего края понесла большую потерю. Скоро пройдет сорок дней, как остановилось сердце Николая Ильича Марихина – патриота и певца своей малой родины, которую он не просто любил, но был верен ей всю свою большую жизнь: от рождения до последней минуты.

Теперь, когда его светлая душа обрела бессмертие, мне вспоминается год 65-й – тогда в редакции местной газеты состоялось наше знакомство.

«Районка» только что обрела свой статус, а до этого освещала жизнь трех районов: Слободского, Белохолуницкого и Нагорского. Такая практика себя не оправдала. И мы начали с жадностью утолять свой сугубо белохолуницкий патриотизм. Печатали фото людей нашего района, писали местные материалы.

Отделом сельского хозяйства заведовал тогда Василий Иванович Киселёв. Под его творческим руководством и начал свою карьеру будущий певец деревенской темы Николай Марихин. Мне, только что демобилизованному воину, в этом «горячем цехе» досталась скромная должность фотокорреспондента.

С Колей Марихиным мы исколесили все колхозы и совхозы района: он писал – я снимал. Тогда село находилось в самом начале своего подъема. Это вселяло оптимизм и надежду. Нам было о чем рассказать своим читателям.

Позднее наши пути разошлись на целые два десятка лет и сошлись там же, в редакции «Красного знамени», в самый переломный момент истории нашей страны, когда рушился Союз. С грустью и двойным чувством писал Николай Ильич о том, какие кудрявые сосенки и дивные рыжики растут на бывших колхозных полях.

Он любил бродить по этим зарастающим угодьям и находить то, чего другие не замечали. Так появился первый писательский багаж Николая Марихина. Вчерашний журналист, газетчик вырос в зрелого литератора. А его излюбленным жанром стали короткие зарисовки о природе и деревне.

Но в малом жанре скрывалась уйма смысла и познавательной информации. К примеру, заметки Марихина буквально пестрят местными словечками, уходящими из обихода. Писатель пытается спасти от забвения яркий образный язык, на котором говорили наши предки. Автор пишет о вечных красотах природы, не гнушаясь вятского диалекта. Местный говор, обработанный умелой рукой, звучит со страниц марихинских публикаций и для земляков, и для каждого, кто ценит богатство русского языка.

У Николая Марихина есть свои читатели и почитатели. Ну да, стоят на книжных стеллажах Пришвин, Паустовский, Бианки, Песков. Но это окаменевшая классика. А Николай Ильич – вот он, был рядом, на страницах местной газеты.

В читательском ряду особое место занимает детская аудитория. Собственно, каждую книжку Н. Марихина можно смело отнести к разряду детских. Что взрослым давно примелькалось, то ребенок воспримет как открытие. Сам писатель до конца жизни смотрел на мир именно так: в режиме открытия, по-детски удивляясь каждой травинке, каждому восходу солнца.

Его ранние зарисовки были бесхитростны и созерцательны. Иное дело – этюды зрелой поры. В них появляется духовный подтекст.

Хорошая литература всегда устремляется в глубины духа. Деревенская проза, у колыбели которой стояли Владимир Солоухин, Виктор Астафьев, Василий Белов, Валентин Распутин, имеет свое продолжение. Эстафету писателей-деревенщиков подхватили десятки скромных тружеников пера, живущих в глубинке Русского Севера.

В активе любой районной газеты есть люди, которые не писать о природе и деревне не могут. Николай Ильич Марихин был одним из них. Русский интеллигент, добрый человек, настоящий сын своей малой родины. Вечная ему память!

Руслан Кипреев.