10 октября т. г. авиакатастрофа в Татарстане унесла жизни 16 человек.

Из 23 находившихся на борту, включая двух пилотов, в живых осталось семеро парашютистов. И среди них – белохолуничанин Александр Ерёмин.

Происшествие вызвало огромный резонанс. Комментарии по горячим следам татарские и кировские СМИ брали у пострадавших прямо в палатах медцентров, куда они были госпитализированы. Но, как говорится, большое видится и осмысливается на расстоянии, по прошествии времени, когда шок проходит. Поэтому, узнав, что наш земляк вернулся на период восстановления домой, «Холуницкие зори» поспешили взять у него интервью. Оно получилось не только о трагедии… При этом Александр рассказал массу подробностей, ранее нигде не звучавших.

– Вопросов к Вам, Александр Сергеевич, множество. Но один из первых – как и почему Вы, белохолуничанин, оказались на базе парашютного спорта в Республике Татарстан?

– Я с юных лет увлекаюсь парашютизмом – с тех пор, как десантник Геннадий Павлович Чикишев организовал для нас, мальчишек, в первой городской школе секцию по парашютному спорту. Уже тогда мы начали совершать с ним прыжки с парашютом на базе в Порошино, что недалеко от областного центра. После армейской службы мне захотелось совершенствовать эти умения, усложнять навыки. Так я узнал про известную на всю страну базу для профессионального парашютного спорта в Мензелинске (Татарстан), где практикуются дальние прыжки – с высоты четырех километров и минутой свободного падения. Впервые приехал туда 12 лет назад, обучился с инструкторами, прыгнул… Не просто понравилось – затянуло! Первые пять лет совершал прыжки в теплое время года минимум раз в 1 – 2 месяца. А последние семь лет получалось бывать на базе раз в год. Никогда ранее здесь не было падений самолетов. Это первый случай…

– Конечно, всех интересуют подробности ЧП. Что Вы помните из того дня, который теперь по праву можете назвать своим вторым днем рождения?

– Беды ничего не предвещало… Вроде все складывалось, как обычно. Но, оглядываясь назад, вспоминаю свои ощущения: мне было немного тревожно. Обычно я не сажусь в самолет, идущий на первый взлет. Так сложилось изначально, потому что на базу приезжал довольно поздно – расстояние от Белой Холуницы до Мензелинска немаленькое. Затем стал считать, что это даже к лучшему – пусть пилот приноровится к ветру, другим изменчивым погодным условиям и, как говорится, «обкатает» самолет. А тут вопреки своим установкам сел в первый заход…

Рядом находились друзья со всей страны – из Уфы, Казани, Йошкар-Олы, Самары, с которыми давно знаком. Предваряя вопрос, отмечу: ремнями безопасности мы пристегнуты не были. Дело в том, что с объёмными парашютами это крайне неудобно. К тому же ремни не всегда спасают – скорее наоборот, если при крушении часть самолета превращается всмятку. А именно так и произошло в нашем случае с передней частью воздушного судна. Все выжившие сидели в хвосте – это в первую очередь и спасло, а также… какое-то чудо! Ведь при падении, как нам позднее рассказали, крыло самолета вошло в салон и создало перегородку, не позволившую людям скатиться в носовую часть, где все погибли…

…По моим ощущениям, прошло примерно две минуты после взлета (мы набрали уже метров семьдесят-сто высоты), когда неожиданно заглох левый мотор (возможно, в него попала крупная птица – следствие еще выясняет причины). Прозвучал сигнал об экстренной посадке. Я намотал ремень на руку, а мой сосед крикнул: «Пригните головы! Группируемся!» Дальше ничего не помню…

Очнулся в больничной палате в Мензелинске. Надо мной склонилась медсестра, которая когда-то обследовала нас перед прыжками, спросила: «Ерёмин, узнаешь меня?» Я узнал! Оказалось, только один из выживших оставался в сознании во время падения. Четверо получили амнезию, причем столь сильную, что долгое время не могли вспомнить даже своих имен. Друг, сидевший в самолете рядом и кричавший мне: «Пригнись!», погиб. Получается, дело не только в твоем месте расположении в салоне, но и во многих других факторах…

– Понятно, что такие потрясения для организма бесследно не проходят… Каково состояние Вашего здоровья?

– Я отделался ушибами и небольшими переломами позвонков грудины и шеи. Наличие мягкого, а не жесткого шлема, какие были у остальных парашютистов, спровоцировало множественные шрамы на голове. Но я до сих пор размышляю: а каковы были бы последствия, если б на мне находился обычный шлем? Возможно, под его тяжестью в бессознательном состоянии сломал бы себе шею? Ведь у других, оставшихся в живых ребят, – более серьезные травмы, включая переломы позвоночника. Сейчас все потихоньку восстанавливаются… Мы постоянно на связи, поддерживаем друг друга…

– Александр, сегодня всех интересует, намерены ли Вы после столь серьезного происшествия и дальше прыгать с парашютом?

– Я думаю, буду! Ведь от катастроф никто не застрахован ни в небе, ни на земле. Больше всего людей, как известно, вообще гибнет на автотрассах! Для меня, если честно, прыжки с парашютом кажутся более безопасными, чем полеты на больших авиалайнерах, летящих на высоте более 10 километров. А вот один из выживших друзей, для которого это падение стало уже вторым в жизни и более серьезным по травмам, говорит, что воспринял его как предупреждение свыше: с прыжками пора завязывать!

– Кстати, а Вас этот случай не заставил задуматься о Божием промысле?

– Я и до происшествия, занимаясь, прямо скажем, не самым безопасным видом спорта, не был чужд делам церковным – ходил в храм. Думаю, у Бога на каждого из нас свои планы. Приехав после катастрофы в Белую Холуницу и придя в церковь, с удивлением узнал от отца Дионисия, что он сам и многие белохолуничане молились о моем выздоровлении! Спасибо всем! Это очень приятно!

– Александр Сергеевич, прыжки с парашютом – наверное, не единственное Ваше увлечение?

– С юности занимался легкой атлетикой и силовыми видами спорта. Обожаю бегать на пять и более километров, поднимать гири. Серьезно пауэрлифтингом увлекался во время службы в рядах Вооруженных Сил, получил 3-й юношеский разряд, имею награды за призовые места на соревнованиях среди военнослужащих. Кстати, медсестры, меня лечившие, высказали предположение, что одним из спасительных для меня факторов стал сильный мышечный каркас тренированного человека! Поэтому дружбу со спортом не прекращаю. Спустя месяц после авиакатастрофы совершил первую пробежку…

– Интересное хобби – это, конечно, здорово! Тем более, полезное. Но наша жизнь состоит в основном из работы... Помнится, ранее газета рассказывала о Вас как об ответственном сотруднике местной вневедомственной охраны. Как сложилась Ваша профессиональная карьера в дальнейшем?

– Действительно, вневедомственной охране я отдал двадцать лет, в 2014 году вышел на пенсию по выслуге лет. Но так как возраст у меня достаточно молодой для того, чтобы сидеть без дела, отправился в составе сухопутных войск по контракту в Чеченскую республику. Сначала в звании сержанта служил в разведывательной альпинисткой роте. Последние годы, после передислокации и реорганизации части, – в качестве техника, отвечавшего за работу семи наводчиков и семи водителей БТР. В марте 2021-го вышел на пенсию уже как офицер Вооруженных Сил.

Но дома сидеть снова не захотел! Устроился водителем-дальнобойщиком в иногороднюю транспортную компанию, которая специализируется на рейсах в направлении Москва – Дальний Восток. Правда, сделав свой первый длительный автобросок по стране, особого удовольствия не испытал. Занятие мне показалось выматывающим и очень однообразным. От скуки вновь спас спорт! Хорошо, что захватил с собой гирю – занимался во время стоянок и по вечерам. А еще бегал, иногда наматывая на небольшой площади по 5 км! Многие удивлялись, но меня это не останавливало. Занятия физической культурой – как глоток свежего воздуха, способ набраться здоровых эндорфинов (гормонов радости).

– Александр, что бы Вы пожелали читателям «районки»?

– Везде и всюду ищите чистую радость – в спорте, полезных увлечениях, работе… Боритесь с дурными привычками. И, конечно, старайтесь всегда оставаться на позитиве! К сожалению, ритм сегодняшней жизни довольно сложен, но всегда можно найти что-то хорошее, что поможет почувствовать ее настоящий вкус!

Беседовала Ирина Ситникова.

Фото автора и из личного архива Александра Ерёмина.

Выявлено запредельное число нарушений после гибели парашютистов в Татарстане

Генеральный прокурор Игорь Краснов заявил, что при проверке крушения самолета L-410 с парашютистами в Татарстане выявлено запредельное количество различных нарушений.

Произошедшее высветило системные недостатки в авиации ДОСААФ России, а причинами большинства авиапроисшествий по-прежнему остаются недостаточная квалификация персонала, отсутствие дисциплины и ненадлежащее функционирование систем управления безопасностью полетов. Теперь военные прокуроры проверяют все учреждения ДОСААФ.

О крушении самолета L-410 с парашютистами в Татарстане стало известно 10 октября. Воздушное судно совершило жесткую посадку в шести километрах от г. Мензелинска. По уточненной информации МЧС, на борту находились 23 человека. В авиакатастрофе погибли 16 человек, в том числе и члены экипажа – командир воздушного судна Михаил Беляев и пилот Александр Зыков. Вероятной причиной крушения назван отказ одного из двигателей.

По материалам Лента.ru