Жителю г. Белая Холуница, внештатному автору газеты «Холуницкие зори» Сергею Иванову 2 февраля исполняется 80 лет, с чем мы его искренне поздравляем.

По меркам человеческой жизни было это очень давно... Шёл 1959 год. Тогда с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН Никита Сергеевич Хрущёв пообещал Америке показать «кузькину мать». А я учился в ремесленном училище механизации сельского хозяйства на механизатора широкого профиля, овладевал навыками управления зерноуборочными комбайнами, колёсными и гусеничными тракторами.

Нашу группу из тридцати человек в августе направили во время практики на уборку урожая в целинные земли. Мы оказались в Казахстане, в Павлодарской области, Баянаульском районе, в совхозе «Алексеевский».

В то время Павлодар представлял собой поселение из саманных (из глины и соломы) одноэтажных домиков. Лишь напротив железнодорожного вокзала, по ту сторону площади, возвышались три жилые пятиэтажки. Роль такси выполняли верблюды, запряжённые в повозки, стоявшие у вокзала в ожидании пассажиров…

Совхоз находился в трехстах километрах от областного центра. По степным ухабистым дорогам мы ехали туда в открытом кузове «газика» целый день. А утром всю нашу группу погрузили в кузов такой же грузовой машины и отвезли в зерноуборочную бригаду, которая находилась в ста восьмидесяти километрах от центральной усадьбы совхоза.

Работники бригады – трактористы, комбайнёры и ответственные за зерноток – также жили в глинобитных домиках. О жутких бытовых условиях, в которые мы тогда попали, и сегодня невозможно вспоминать без брезгливости. В августе и сентябре в степи стояла сухая и очень жаркая погода. Столовая и кухня напоминали растревоженную пчелиную пасеку, только она кишела не пчёлами, а мухами! В котлах, где готовилась еда, наверное, их было больше, чем мяса. Я хорошо помню, когда ел какой-либо суп, то и дело выбрасывал из тарелки насекомых. А прежде чем откусить кусок хлеба, его надо было со всех сторон обдуть от зловредных мух…

Почти вся наша группа переболела дизентерией. Никакой медицинской помощи не оказывалось. За почти два месяца работы мы ни разу не помылись в бане. Я нисколько не преувеличиваю! За это время рабочие в буквальном смысле все обовшивели. Вши расплодились не в волосяном покрове, а в одежде. Боролись мы с ними так: замачивали нижнее бельё в ведре с бензином и после просушки вновь надевали.

Практика, которую мы проходили в Казахстане, не имела никакого отношения к тем наукам, которым обучали в училище. Наша задача состояла в сушке поступающего на ток зерна. Его мы перелопачивали деревянными лопатами. Ток находился под открытым небом. Хорошо, что пока мы там работали, не пролилось ни одного дождя. А если бы вдруг такое случилось, то многие десятки тонн зерна могли прийти в негодность… После сушки мы затаривали урожай в мешки, грузили в автомобили, которые отвозили их на элеватор…

Спустя какое-то время потребовались люди в сенокосную бригаду, которая работала где-то в отдалении. Меня и ещё несколько человек отвезли туда. В бригаде трудились одни казахи... Посмотрев на бардак, который творился у них на кухне, мы всей группой решили срочно возвращаться на зерноток!

Добирались очень долго, на попутках. Помню, что в каком-то кишлаке ждали машину трое суток. Голодные – ни у кого в карманах ни копейки, не на что было купить даже буханку хлеба. Ночевали на глиняном полу заброшенной мазанки. На третий день ожидания к нам подошёл пожилой казах, поинтересовался, кто мы такие, откуда и куда едем. Порадовал, что завтра в нужном направлении машина повезёт хлеб.

Видя, что все мы очень голодны, почему-то позвал с собой только меня. Привёл в свой дом и попросил жену меня накормить. Та наложила тарелку какого-то бульона, в котором, кроме кусочков бараньего жира, больше ничего не было, нарезала хлеба. Я конечно же был рад и этому, поел, поблагодарил хозяев за обед и отправился к своим товарищам....

На следующий день в нужную нам бригаду действительно шла машина, груженная буханками свежеиспечённого хлеба. Оказавшись в кузове автомобиля, мы, изголодавшиеся молодые парни, набросились на хлеб, как волчата. Водитель, ответственный за его доставку, ничуть не возражал, потому что в то время питание в бригадах для всех работающих было бесплатным.

Закончилась студенческая практика в первых числах октября. Только тогда нас привезли на центральную усадьбу совхоза, где мы наконец-то смогли помыться в бане. Там всё-таки имелась таковая, потому как проживало много русских.

Три дня мы ждали расчёта за работу. Все эти ночи спали в местном клубе на голом полу. Получил я тогда такую «кучу денег», на которую смог купить в казахском магазине валенки, и ещё осталось на сигареты. Правда, по возращении в училище мы получили по 600 рублей – больше того, чем заработали на целинных землях. Это были, конечно, не очень большие деньги, так как надо иметь в виду, что дело было до денежной реформы 1961 года, когда знаки обменивались в соотношении 10:1. Сумма состояла из положенной в то время стипендии, денег на питание...

Вот такой эпизод из жизни вспомнился мне в канун юбилея. Думаю, он будет интересен подрастающему поколению, которое не представляет, в каких условиях строили светлое будущее их отцы и деды. Сегодня молодежи часто хочется получить все сразу, «на блюдечке». А нам, представителям послевоенного поколения, ровесникам первого полета человека в космос, ничего не давалось легко...

Сергей Иванов.