На вопросы «Кировской правды» ответил известный кировский политик, бывший директор «Сельмаша», председатель Совета хозяйственных руководителей, депутат областной Думы и реальный претендент на пост губернатора в 1996-ом. Ему не хватило всего пяти процентов голосов избирателей, чтобы стать главой региона.

– Геннадий Петрович, вы родились в Кировской области, но работать начали на Урале. Почему так произошло?

– Я родился в деревне с интересным названием Бондюг (сейчас это Нолинский район) в 1941-ом. Отца в этот момент уже не было. Он ушёл на фронт. Был танкистом.

В 1947 году я переехал на Урал. Наша деревня рассыпалась, все разъехались. В Кировграде получил среднее образование. Имел «корочки» на мотоцикл и машину, освоил профессию столяра пятого разряда. В летние каникулы организовал в столярном цехе бригаду, которая делала табуретки. Знаний для работы на станках хватало. Мы делали, девочки красили, «торговля» продавала. На заработанные деньги купил себе в девятом классе мотоцикл.

В ту пору хотелось быть токарем. Уехал в ремесленное училище города Серова, которое было при оборонном заводе. Выучился за 10 месяцев. Стал токарем-универсалом. На предприятии в Серове проработал ровно 25 лет: начинал токарем, а закончил заместителем директора по производству.

– О руководящей работе с самого начала задумывались?

– Нет. Таких планов наперёд – о том, чтобы стать руководителем, у меня никогда не было. Когда поступило предложение ехать работать в Киров, я согласился, потому что это родина моя. Хотя предупреждали: вятский народ – хватский, с людьми надо ухо востро держать. Ведь даже говор на Вятке отличается. Приезжие из Москвы нередко мне говорили: «Ты послушай, у вас в городе речь другая».

Я вернулся в Киров 35 лет назад. Из них восемь с половиной проработал директором на заводе «Сельмаш».

– Какие задачи тогда стояли особенно остро?

– «Сельмаш» в середине 80-х был загружен и перегружен заказами оборонного характера. Но, помимо производства, имелось и огромное хозяйство: Дворец «Космос», стадион «Дружба», профилакторий, своё подсобное хозяйство в Оричевском районе, медсанчасть (сегодняшняя горбольница № 7)… Терапевты тогда закреплялись за цехами. В мою задачу входило обеспечивать это медицинское учреждение всем необходимым. За нами была также школа закреплена. А ещё – жилой посёлок Дружба. Мы сами строили жильё. Сдавали до 15 тыс. квадратных метров в год…

Далее случился провал под названием «конверсия». В 1991 году, когда начался переход от социализма к капитализму, наш завод потерял 92 процента объёмов производства. Сразу перестроиться на гражданскую продукцию оказалось очень сложно. Изделия производились на автоматическом производстве, на потоке. И на этом оборудовании практически ничего другого сделать было нельзя.

Вскоре тогдашний губернатор Василий Алексеевич Десятников пригласил меня в правительство. Я принял предложение и в течение трёх лет занимал пост первого заместителя главы региона.

– За дальнейшей судьбой предприятия вы, конечно, следили…

– Из четырёх «китов» вятской оборонки «Сельмаш» оказался в 90-х в самом тяжёлом положении. Когда нет работы, всё хиреет. В 2000-ом завод превратился в банкрота. Его начали продавать, хотели целиком – не получалось. Делили на шесть частей. Появился конкурсный управляющий.

Потом на предприятие директором пришёл Александр Анатольевич Чурин. Была реформирована структура завода. Создано акционерное общество. В период акционирования пошли первые государственные заказы. С тех пор и началось воскрешение предприятия.

– Считаете, что возрождение «Сельмаша» связано с Александром Чуриным?

– Да. Именно с ним. Хотя поначалу я критиковал многие шаги нового руководителя. Просто потому, что они на тот момент были ещё недостаточно понятны. Потом, когда Александр Анатольевич сформировал программу по восстановлению предприятия и практически начал её реализовывать, он приглашал меня и показывал. Результаты впечатляли. На заводе даже не капитальный ремонт был проведён, а генеральная реконструкция. Это стало возможным, ведь появились заказы, а вместе с ними и деньги.

Кстати, заказы пришли не случайно. Завод был базовым предприятием по определённым видам оборонной продукции. Когда появилась потребность в производстве одного из них, был выбран «Сельмаш». Заслуга Александра Чурина в этом, безусловно, есть.

Цеха, которые разваливались, были восстановлены. Стены поменяли. Старую кровлю полностью убрали. Перестраивали по принципу крупнопанельного строительства производственных корпусов. Работать стало привлекательнее. Люди об этом говорят. Потому что бытовые условия стали другими. Мы мечтали об этом, но не было средств…

Бытовки сейчас прекрасные. Есть комнаты приёма пищи. Когда я в последний раз посещал «литейку» (а литейное производство – пожалуй, самое грязное), даже там всё чисто. Работают вытяжки. На полу – ни соринки. Рабочие довольны.

Сейчас предприятие надо просто нагрузить работой (до полной загрузки «Сельмаш» ещё не дошёл) и заканчивать реконструкцию.

– Геннадий Петрович, вы ведь были и депутатом Законодательного собрания?

– У меня стаж – два созыва. Во втором и третьем работал…

– Вам довелось поучаствовать в выборах в 90-е. Согласны ли вы с теми, кто считает, что «выборы – грязное дело»?

– Согласен. Когда баллотировался в 1996-ом на должность губернатора, убедился на личном опыте. Москвичи, приезжавшие работать на выборах, с самого начала стали убеждать меня снять свою кандидатуру. Говорили: «У тебя всего один процент поддержки». Я отвечал: «Так зачем же вы на меня время тратите, если у меня такая небольшая поддержка?»

Сдаваться я не собирался. Перед тем, как баллотироваться, мы совместно с академиком Абелом Аганбегяном сделали хорошую программу «100». Анализировали работу предприятий. Программа предусматривала перезагрузку тех, что давали бюджету 70 – 80 процентов доходов.

Но на выборах победил Владимир Нилович Сергеенков. Он умел красиво говорить. А я был производственник.

– Вам не хватило всего пяти процентов, чтобы победить. Если бы сейчас вернуться в 1996-й, повторили бы этот путь снова?

– Нет, пожалуй, не стал бы. Сторонники Владимира Ниловича в самый последний момент выпустили такую газету, после которой у меня всё желание баллотироваться прошло. Там была такая грязь, которая мне даже присниться не могла.

– Что, как вам кажется, актуально из наработок вашей предвыборной программы и сегодня?

– Тема строительства не перестанет быть актуальной. Помню, когда Николай Иванович Шаклеин решил баллотироваться на пост губернатора, мы разговаривали, и он также спрашивал: «Какая проблема наиболее злободневная для региона?» Я отвечал: «Жильё». У меня всё было подсчитано и проанализировано. Надо 600 тыс. квадратных метров ежегодно – для восполнения выбывающего ветхого жилья. С годами цифра меньше не становится, потому что дома стареют.

– Можете назвать своё самое большое достижение за время работы в регионе: в администрации области, на заводе «Сельмаш», в Совете хозяйственных руководителей?..

– Горжусь тем, что удалось сохранить производство, работая на посту директора «Сельмаша». Тогда, конечно, было очень трудно. Иногда уезжал с работы домой, не зная решения какой-то сложной проблемы. Но через день-два оно неожиданно находилось. Причём были и такие решения, которые не входили в рамки действовавших нормативов. Создание производственного кооператива, например. Ведь ни законодательства, ни базы по этим вопросам не существовало. Мы полностью погрузились в тему. Создали кооператив и… поехали!

– Геннадий Петрович, вы нередко критикуете региональную власть. Как оцениваете работу сегодняшнего правительства?

– Конечно, о результатах деятельности первых лиц региона можно судить спустя определённое время. Но скажу так: мне импонирует, что во главе правительства области – производственник. При этом Александр Чурин знает работу не только оборонки, но и других предприятий.

У председателя правительства есть огромное желание делать много, делать лучше. Но во многом он ограничен. Региональный бюджет заёмный. Надо отдавать, платить проценты. Бюджет скудный, чтобы строить большие планы. Опираться на инвесторов сложно. Чтобы развиваться, сегодня надо иметь темп роста в 7 – 10 процентов.

– Что сейчас особенно важно для успеха: поддержка федерального центра, мощная команда, что-то ещё?..

– Надо «плясать от печки». Что мы имеем? Инвесторы должны быть. Но чтобы они появлялись, область в глазах бизнеса должна быть инвестиционно привлекательной. Среди задач правительства такая есть – сделать регион более интересным для предпринимателей.

А привлекательны мы будем тогда, когда чистая прибыль от деятельности на территории области достигнет 15 – 20 процентов. Я говорю именно про чистую прибыль, потому что её можно либо инвестировать, либо отдавать акционерам по акциям. К сожалению, сейчас это сложно достижимо.

С другой стороны, для того, чтобы росла прибыль, должны расти и зарплаты граждан, увеличивая спрос. Если такового не происходит, то о какой прибыли может идти речь?

– Какие недооценённые точки роста вы видите у региона?

– Во-первых, это производство товаров в рамках импортозамещения. Наглядный пример – Китай. В своё время там поняли: если нет спроса на экспорт, надо делать внутренний продукт. И на этом помогать расти экономике. У нас такие направления тоже есть.

Во-вторых, авиацию надо развивать, дороги строить, в том числе железные, жильё… Это может и должно стать точками роста, с помощью которых и весь регион будет развиваться.

Если говорить конкретно, например, об авиации, то зачем нам покупать «Боинги»? Мы можем в любой момент попасть под санкции: новый президент США возьмёт и запретит их обслуживать. И что мы делать будем после этого? С чем останемся?

Надо развивать свою гражданскую авиацию – силами таких предприятий, как «Авитек» и «Лепсе». Они замечательно справятся с задачей.

– Ваши пожелания жителям региона в 2021-ом?

– Хочу пожелать и коллегам, и всем жителям Кировской области, чтобы 2021 год не стал столь же мрачным, как 2020-й. Пусть он будет лучше! И пусть у всех исполнится всё, что задумано.

Беседовала Евгения Маренина. Фото Александра Марченко.