В 1945 году я закончила школу-семилетку. Учились мы в старинном двухэтажном деревянном здании на углу улиц Ленина и Коммунистической. На втором этаже размещались 5 – 7 классы, а на первом – редакция райгазеты «Красное знамя» и типография. Мы на большой перемене заглядывали туда в окна: так казалось там все интересно.

Наконец, нам удалось уговорить классную руководительницу сходить в эти учреждения на экскурсию. С трепетом входили мы в святая святых… Очень всем ребятам там понравилось. Смотрели и слушали с раскрытыми ртами. Вот тогда у меня и появилась мысль: непременно пойду работать в типографию.

Как сейчас помню, устраиваться туда пошла 5 января 1946 года. В типографии меня сначала пытались отговорить. Мол, зачем это тебе, полиграфист – трудная, грязная и вредная профессия. Но я настаивала на своём, говорила, что ничего не боюсь и выбор мой сделан окончательно.

И меня взяли учеником наборщика с полугодовым испытательным сроком. Только я уже через три месяца могла трудиться самостоятельно. Да, правильно мне говорили, работа оказалась действительно очень трудной и грязной. Преобладал в основном ручной труд. Даже резку бумаги производили вручную. Делалось это так: подвешивали рулон, накручивали бумажное полотно на барабан и ножом разрезали на большие листы. Потом их резали на форматы на другом станке с большим колесом, которое тоже приходилось крутить руками. 

Со временем я освоила все типографские операции: и набирала, и печатала, резала бумагу, сама переплёт делала. Работали мы сдельно, можно бы хорошо зарабатывать. Но время было послевоенное, трудное. Не хватало бумаги, её давали только на выпуск газеты, а на бланочную продукцию надо было находить самим. Вот заведующему типографией и приходилось ее искать где только можно – ходить, звонить, просить… Однако с планом мы всегда справлялись, ещё и перевыполняли. А соревновалась наша типография со Слободской. Иногда мы побеждали, иногда они. Обменивались опытом, ездили друг к другу с концертами.

Ещё вспоминается, как мы заготавливали дрова для типографии: помещение-то обогревалось печками, и о топливе приходилось заботиться самим. Весной, когда растаивал лёд на пруду, мы в субботу после работы шли на лесоучасток. Там уже были навалены деревья. В нашу задачу входило напилить брёвна длиной по 3 м и погрузить их на плоты. Обычно за субботние часы мы старались покончить с распиловкой, а в воскресенье вставали ни свет ни заря и весь день нагружали плоты. После такого аврала еле ноги волочили. А в понедельник ведь надо опять на работу. И удивительно – являлись все как ни в чём не бывало, весёлые, довольные собой.

Когда загруженные плоты приводили к нашему берегу, предстояло их разгрузить, свозить все брёвна во двор. А на чём? Рядом с типографией размещался горторг, и в этой организации имелись две лошади и два быка. На них развозили хлеб и товары по магазинам. Тягловой силы руководство торга нам не давало, а телегу – пожалуйста, да и то только после рабочего дня. И вот мы на себе таскали эту телегу с брёвнами с берега пруда до нашего двора. Причём надо было как можно быстрее освобождать берег для других плотов…

На этом дровяная эпопея не заканчивалась. Привезённые брёвна требовалось распилить вручную, расколоть, дрова сложить в поленницы. Как только выдавалась свободная минутка, все знали, куда идти и что делать. Женщины пилили, мужчины кололи, кто послабее – укладывали поленья. Затягивать эту работу тоже нельзя было, ведь дрова ещё должны успеть до осени просохнуть…

Все хозяйственные работы выполняли бесплатно и в основном в нерабочее время. Конечно, домой приходили поздно…
Это длилось до 50-х годов. Потом откуда-то нашлись деньги, и наш заведующий стал нанимать пильщиков с бензопилой «Дружба». Вот они дровишки распилят, расколют, а мы только складываем их в поленницы. Потом и вовсе начали привозить пилёные чурочки... Только легче не стало: нас заобязали помогать селу. Как только в колхозах начиналась уборочная страда, молодёжь со всех предприятий города посылали в хозяйства на 2 – 3 месяца.

…Вот так проходили наши молодые годы. Нынешнее поколение даже не представляет, какое это было трудное время, когда работали за гроши, а то и вовсе бесплатно. А сейчас нам, отдавшим все силы стране и обществу и уже состарившимся, платят скудную пенсию и говорят, словно в оправдание, так у вас зарплата была мала…

Да, мала. Откуда она большая могла взяться? Только мы зарплату тогда особо не считали, главным для нас был его величество план, который все старались выполнить и перевыполнить...

У меня сохранилась фотография, сделанная в 1965 году. На ней запечатлены все, с кем мне довелось тогда работать. На снимке я третья справа во втором ряду. Помню, что фотографировали нас по случаю присвоения первого места в соцсоревновании.

Может, кто-то из бывших коллег, глядя на снимок, узнает и себя, и меня. Я, пока могла, всё собиралась съездить в Белую Холуницу, побывать в типографии. Да так и не собралась. А теперь уже просто физически не смогу этого сделать. Мне идёт 83-й годок. Плохо вижу, недуги одолевают. Но духом всё-таки не падаю. Не к лицу это нашему поколению…

Анна Шитова (Новосёлова), ветеран труда, бывшая работница Белохолуницкой типографии.
Фото из архива автора.