Ольховка – маленький клочок земли в лесу, собравший в трудное послевоенное время людей, поселившихся тут не по собственной воле.

К 1970 году населенный пункт прекратил свое существование. Хочу напомнить о нем тем, кто жил здесь, родился и вырос…

Лесной посёлок на северо-востоке Кировской области находился в крайне неблагоприятной климатической зоне: болотистая местность, скудные, подзолистые, песчаные почвы... Плюс ко всему – обилие комаров, мошек, слепней и дефицит пригодной для питья воды. Посетивший в 1770 году эти края русский путешественник Н.П. Рычков отмечал: «Пространство северной части Вятской страны удобно для обитания не людям, но зверям, привыкшим жить среди ужасных болот и лесов, каковы суть там все места…»

Именно в таких условиях и начали обживать эти края наши тогда еще молодые родители. Тяжелая работа на заготовке леса, строительство бараков, никаких бытовых условий и голод… Мы, родившиеся в Ольховке дети, воспринимали окружающий мир как данность, не зная иного. Росли, взрослели, помогали родителям, добросовестно выполняли свои обязанности…

Пищей нас «обеспечивали» домашние животные, огород и лес. Но каким трудом всё это доставалось! Многие семьи держали коров, поросят и кур. Есть в хозяйстве буренка, значит – и еда всегда на столе! Разве может быть что-то вкуснее молока с толстым слоем отстоявшейся сметаны и куска чёрного хлеба, посыпанного солью?! Рождался у коровы телёнок – семья была с мясом! Остатки его к весне спускали в погреб – «холодильник» тех времён. А еще от коровы получали навоз для огорода, без которого на ольховских песках очень трудно было что-то вырастить.

Рано утром буренок выгоняли в лес, где они самостоятельно паслись, а вечером также сами возвращались домой. Заготовка корма в отсутствие сенокосных угодий (ведь кругом лес!) была серьезной проблемой. Траву косили по узким берегам рек Чёрной Холуницы и Денисовки. Ее было мало, а численность коров иногда доходила до 40 голов! Поэтому перед сенокосом на сходе выбиралась группа мужчин, которая делила подходящие угодья на берегах на нужное количество участков. Затем на общем сборе люди тянули жребий с номером своего покоса.

Косили вручную, всегда привлекая к этому делу детей. Но заготовленного сена на зиму все равно не хватало – траву добирали в болотистых местах с высокими кочками, водой и жижей между ними. Шагать там, выполняя знакомую работу, было трудно, особенно выносить копны на сухое место! Но заготовить сено для скота требовалось в любых условиях, через «не хочу» и «не могу». Резиновые сапоги защищали от змей, но не всегда от болотной жижи... От паутов и комаров, особенно злющих в таких местах, не спасала и плотная светлая одежда. Вывозили сено на тракторе-трелёвочнике и только зимой, когда болото замерзало.

Чтобы вырастить что-либо на скудной песчаной почве, требовался не только навоз, но и много-много воды, которую добывали из глубокого колодца. Водица была ледяной. Чтобы за день она нагрелась, требовалось наполнить в огороде все бочки. Это входило в обязанности детей. Вечером вся вода выливалась на грядки, а мы, дети, с тоской смотрели на пустые бочки… Осенью женщины делали заготовки на зиму: квасили капусту, солили огурцы… Лес был добр к жителям Ольховки: обильно давал грибы и ягоды – бруснику, чернику, клюкву. Его даров хватало всем – и местным, и многочисленным гостям. Грибы сушили в русской печке, солили. На сушку шли и ягоды, зимой из них пекли сладкие пироги, да и просто ели вместо конфет. Мочёная брусника, протёртая клюква, варенье из ягод были повседневной едой и уходили «на ура».

Но даже при такой трудной жизни наши родители умели радоваться и веселиться. Находили время на походы в клуб, где по вечерам показывали художественные фильмы, а по праздникам устраивали концерты самодеятельных артистов. В фойе стоял бильярд для мужчин…

Всеми любимый Новый год занимал особое место в жизни ольховцев. В клубе ставили ёлку, днём праздновали дети, а вечером наступала пора карнавала для взрослых. С костюмами для ребятни было просто: девочкам шили платья из марли, украшали фольгой и ватой, делали корону на голову; мальчики были «зайчиками» с длинными белыми ушами на голове… Взрослые свои карнавальные костюмы готовили задолго до праздника и держали их в секрете! В необычных нарядах, да еще в масках, закрывающих лица, потом не всегда можно было узнать человека. Мне особенно запомнились несколько сложных костюмов: лошадь везёт стог сена и мужик на стогу, Емеля на печи, гроздь винограда, ночная фея, охотник… Взрослые веселились, как дети! Пели, плясали, демонстрировали свои костюмы, получая под конец праздничного действа призы…

Мы, дети Ольховки, уже перегнали по возрасту своих мам и пап того времени и с высоты прожитых лет по-новому осознаем их жизнь. Родители любили жизнь и справлялись со всеми трудностями. Привлекали нас, детей, к совместному решению повседневных задач, приучали к труду, сделав слово «надо» сигналом к выполнению очередной работы.

Сейчас всё изменилось, у людей отпала нужда добывать себе пропитание. Можно не возделывать огород, не ходить в лес за ягодами – всё продаётся в магазине или на рынке. Бытовая техника облегчила домашний труд. У родителей и детей не стало жизненно важных дел, объединяющих их и формирующих трудовые традиции, передаваемые из поколения в поколение. Слово «надо» работает на потребление, а не на созидание. Но Ольховка живет в нашей памяти – и хочется верить, что будет, кому ее вспомнить после нас…

Наталья ДЕРБЫШЕВА. Фото из семейного архива автора.