Однажды в единственном асфальтированном дворе единственной многоэтажки, возвышавшейся посреди Энска, появилась надпись «Люська + Васька = !!!». Цветными мелками, крупными буквами, размашисто – на проезжей части на все три подъезда. Не захочешь, да прочитаешь!

В крупном городе это событие осталось бы, скорее всего, незамеченным: мало ли, кто что написал! Но жизнь Энска не была щедрой на сенсации даже в те времена, когда его население перевалило – страшно сказать! – за восемь тысяч человек. Когда же людям объявили, что денег нет и надо как-то держаться, ряды горожан начали стремительно редеть, а местные новости окончательно потеряли сочность и разнообразие. 

Первым прочел «послание» пенсионер Тихон Харитонович Бывалов, выглянувший в окно по совершенно обыденной необходимости: проверить, не собирается ли дождь и стоит ли брать зонт, отправляясь в поликлинику. 

– Ишь ты! – проворчал Бывалов, сменивший из-за склочного характера столько рабочих мест, что никто толком не помнил, на каком из давно развалившихся предприятий он успел поработать. – Людка-то отжигает! И когда только в паспорт последний раз заглядывала, поди, уж не помнит – сколь лет то ей?! Это ж какого Василия она охмурила?! Из старожилов двое на кладбище давно, третьего внуки в областной центр забрали, а больше и нет никого! Неужто Людмилку на молодых потянуло?! Ай, сильна! 

 Бывалов даже о своем давлении забыл – заторопился в больницу, предвкушая, как в очереди к единственному на весь район терапевту обязательно выяснит, с кем же это закрутила бурный роман (раз сразу три восклицательных знака!) Людмила Григорьевна с кокетливо двусмысленной фамилией Сычик, прослужившая чуть не сорок лет бухгалтером на одном из закрывшихся энских заводиков, а теперь охотно бравшая на обслуживание молодых предпринимателей, которые категорически не дружили с бумагами и отчетностью. А что – и ей не скучно, и прибавка к пенсии…

Этажом ниже начальник ДНД Семён Ильич Кряквин истолковал надпись на свой лад, решив, что она относится к владельцу городской торговой сети, имеющему три магазина и столовку, Иннокентию Петровичу Хвостову, о котором уже не первое десятилетие в народе говорили: «А Васька слушает да ест!» Повод для высказываний имелся: уж сколько раз Иннокентия Петровича уличали то в продаже спиртного в запрещенные часы, то в торговле «левой» водочкой и просроченной продукцией, то в активной реализации злосчастных «фунфыриков» даже вопреки введенным в городе запретам и договоренностям... И на «место» Люськи у Кряквина нашлась своя кандидатура – особа, о которой он подумал, работала в местной управе, Хвостову благоволила, выделяя его из прочих торгашей. А с чего бы? Уж не с того ли, что он единственный в городской торговле мужик?! Прочие магазины, рынок и ларьки работали под руководством дам разного возраста… 

– Хитер «Васька»! Нашел подход к начальству городскому, катается, как сыр в масле, а ты алкашей лови да из-под заборов вытаскивай! – в сердцах Семен Ильич хлопнул об стол пачкой протоколов с дежурств за последнюю неделю…

– Кого ты там ругаешь, пень старый? – отозвалась с кухни супруга добровольного правоохранителя Агния Вениаминовна. Семён поведал только что «открывшуюся» ему, а на деле придуманную из ничего историю «снюхавшихся» представителей недобросовестной торговли и коррумпированной власти. Жена выслушала и залилась звучным смехом, а затем с ехидцей в голосе отрезала:

– Хорош чепуху-то молоть! Это ведь совсем про другую Людмилу. – Глаза Кряквиной вспыхнули азартом опытной сплетницы, она перешла на зловещий шепот. – На «скорой» она работает и предрейсовый осмотр водителей проводит. А уж каким она там Васькам бумаги, не глядя, подмахивает, пьяными за руль пускает – это вам бы разобраться! *На лавочке в тот вечер две Лукиничны и Леонидовна, тыкая пальцем в «бесстыдную» надпись, перебирали поименно все пары города, давшие пищу для сплетен и фантазий. Уже сгущались сумерки, когда кто-то вспомнил по случаю (опять воду-то на выходных отключили, а власть-то не чешется!) мэра Виталия Викторовича Васильчикова – видного, но разведенного мужчину средних лет, неизвестно, каким образом занявшего свой пост…

– Бабоньки, да не на этого ли «Ваську» здесь намек?! Да неужто зазнобу себе завел? – Часом не директора ли кафе «Поели у ели»?

– Да она же Галина!

– Ой, Лукинична, ну ты, как вчера родилась! Голубки-то как воркуют – «Галочка-Галюська», вот тебе и Люська! Это ж надо, уж и посторонних не стесняются!* – На что ему повариха? А вот дочка начальника ЖЭКа – это подходящая партия! Если поладят, плакали наши денежки: снюхаются и все платежи за коммуналку уведут в эти… как их… в офшоры! – вторая Лукинична с трудом произнесла непривычное слово.

Вечером по телефонным проводам энских квартир и стареньких частных домов понеслось: «Вы слышали? Мэр-то на дочке начальника ЖЭКа женится! Ох, что и будет?! Разворуют они остаток Энска, ох разворуют – ни трубы, ни краника не оставят!» В азарте никто и не вспомнил, что та дочка по имени Наташа в прошлом году вышла из декретного отпуска, а потом и вовсе уехала с сыном и гражданским мужем в Подмосковье, где тот нашел какую-то невероятно высоко оплачиваемую работу… Подмосковье было дальним, но в сравнении с Энском не «дырой», а «столицей», ну, или «почти столицей». Однако молва уже достигла начальника местного загса, и та озадачилась составлением торжественной речи по столь знаменательному поводу. Чай не каждый год градоначальники женятся – надо не ударить лицом в грязь!..

Спустя неделю кудрявая бойкая Женечка Лошкарёва, закончившая с отличием второй класс, вышла утром из своего третьего подъезда и направилась в летний школьный лагерь. У первого подъезда она остановилась и звонко крикнула вверх, нацеливаясь на окно четвертого этажа:

– Дашкааааа! Выходиииии! 

Подружка с густой, но растрепанной каштановой шевелюрой высунулась в окно и ответствовала, моргая заспанными глазами:

– Сейчааааас!

Через добрых десять минут Дарья открыла скрипучую дверь подъезда, украшенную остатками старых объявлений и афиш, и спустилась во двор.

– А у нас новость! – чувствовалось, что Женечка вся прямо закипала от нетерпения и восторга.

– Бабушкина Люська вчера вечером четырех котят принесла! И все на Ваську из второго подъезда похожи – такие же толстые, пушистые и голосистые!

Даша вытащила из розового рюкзачка кусок мела и дорисовала к надписи на асфальте четвертый восклицательный знак. Затем посмотрела на результат, дорисовала к точке ушки и усики. Подружки переглянулись, расхохотались и, довольные, устремились в направлении школы.

Забава УХАРЕВА.

Р.S. Все персонажи и ситуации вымышлены. Совпадения носят случайный характер.