«Я хочу, дед, качельку!» Когда на утро они – качели – уже были, вся детвора удивилась этому чуду.

С визгами и уханьем они качались на моих качелях! А я стояла и ревела так, что бабушка со второго этажа закричала ребятам: «Дайте Оле покачаться!» У меня на лице была такая «важность», что все отступили. Тем более, дед пришел… Я балаболила, а он качал меня и все время молчал. Я, закрывая от удовольствия глаза, кричала: «Раскачивай меня повыше!» А он улыбался и тихонько говорил: «Нельзя так сильно, упадешь».

Я помню, что он улыбался… Он любил меня и разрешал перебирать свои медали. Я перебирала и «колоколила» ими. Приходил отец, отбирал их у меня, выговаривая: «Это тебе не игрушки». А дед тихо говорил: «Да пусть поиграет, лишь бы у них были другие медали…» Когда видела его фотографию в краеведческом музее г. Слободского, у меня выпрямлялась спина. Мне хотелось всем присутствующим рассказать (хотя там все было написано), как он дошел до Берлина, как, рискуя своей жизнью, спас от смерти солдат…

Я много раз просила его: «Дед, ну, расскажи!» Он брал меня на колени и молчал. Тогда я говорила ему: «Покачай меня на качельке!» Он никогда не отказывал. И качал молча…

Ольга Холстинина, п. Дубровка.