Очень заинтересовала меня статья главы Троицкого сельского поселения Николая Шуплецова, где он рассказывает о поселке № 2, который располагался близ п. Каменное.

Дело в том, что сам я из семьи репрессированных и знаю все изнутри. Родился в 1927 году в деревне Гогли Поломского района (тогда это село еще было райцентром). Наша семья была трудолюбивой, держала четырех коров, имела несколько лошадей, поэтому нас записали в кулаки и подвергли страшным гонениям. Отца арестовали и сослали на строительство Беломорканала, а маму и троих ребятишек отправили в лесной поселок.

Мать часто вспоминала, как по пути следования нас заперли в сарае в Поломе. Она еще совестила милиционера: «Да разве я сбегу от маленьких детей?» Младшей сестре тогда был год, старшей – 5 лет, а мне исполнилось только 3 годика.

В поселке стояли бараки с двухъярусными нарами, земляными полами и буржуйками, вокруг которых сохли на жердях лапти и портянки.

Мама стала работать в колхозе «КИМ». Труд был каторжный. Сначала выжигали и выкорчевывали лес под поля в 6 км от поселка. Все делали вручную.

Народ собрался сплошь трудолюбивый, мастеровой, и хозяйство вскоре стало передовым. Здесь не только выращивали скот, но и основали несколько промыслов: по производству дегтя, скипидара и угля.

Я помню, как креп колхоз, как пригнали первый мощный трактор «Сталинец», как лес стали корчевать и заготавливать уже при помощи техники.

Когда мне исполнилось 7 лет, о радость, вернулся отец! Это было настоящее чудо, ведь с северных строек тогда мало кто возвращался. А он пришел – молодой, 29-летний и... абсолютно лысый. Так сказались на нем 5 лет каторжного труда!

Вообще в 34 – 35-ом ссыльным стало жить полегче. Нам даже разрешили заводить по корове, держать кур и другую мелкую домашнюю живность.

Пришло время мне идти в школу. Начальные классы располагались в поселке № 7 – в 20 километрах от нашего поселения, поэтому мы уходили в школу на неделю, жили в общежитии. Добирались по бездорожью пешком в лаптях. По лесной дороге встречали всякую дичь, не раз видели вблизи рысей.

Помню, как ужесточились порядки в поселке в 1937 году. Приезжал «черный воронок» и забирал всех «неблагонадежных», кто позволял себе нелестные или просто шутливые высказывания в адрес правящих. Так человек 20 забрали. Потом мы узнали, что их расстреляли. Сначала скопом – 10 человек, а затем «выдергивали» по одному. И даже в военные годы, и даже стариков. Помню, как во время войны арестовали пожилого еврея Скудовича.

В 41-ом я окончил 7 классов. Стало не до учебы, мы помогали родителям в полях. В начале войны взяли на фронт всех молодых мужиков поселка: с 18 по 25 лет. А в 1942 г. – остальных, включая 55-летних. Наш отец тоже был призван. Сначала он проходил подготовку в учебном пункте Слободского. «Врагов народа» тогда направляли в трудармию. Так он оказался на автозаводе в Горьком, был бухгалтером. А в 43-ем попал в действующую армию. У нас сохранились его письма. Последняя весточка от солдата пришла в феврале 1945-го: «Гоним врага... Меня наградили орденом Славы II степени». А 27 марта отца тяжело ранило в Восточной Пруссии, и вскоре он скончался. До конца войны оставался месяц...

В 1944 году меня вместе со сверстниками забрали в п. Каменное на учебно-призывной пункт. Мы проходили азы военной подготовки и одновременно работали на лесопункте, пилили лес, стоя по пояс в снегу.

Во время войны с семей воевавших сняли клеймо невыездных «врагов народа». Некоторые сразу покинули поселок, хотя потом жалели, т. к. в то время и коренным жителям сел и деревень жилось очень тяжело.

А мы следовали совету отца: «Пока не кончится война, никуда не трогайтесь с места. Все же есть свой угол, корова-кормилица». Конечно, и в лесном поселке жилось трудно. Например, для своего скота нельзя было косить на угодьях. Поэтому собирали корм по предлескам. Еще отдавали налоговый сбор: в месяц – 3600 г масла, 75 яиц...

После войны мы переехали в Белую Холуницу. Здесь у матери жили два брата, трудились в сапожной мастерской. В конце 45-го для того, чтобы купить дом, нам пришлось сдать корову на мясо. На вырученные деньги купили «низок» в два окошка в двухэтажном доме на улице Красной (Смирнова). Я начал работать электрообмотчиком на машиностроительном заводе, а мама стала уборщицей в детдоме.

Очень радовался, когда на заводе мне бесплатно выдали фуфайку, комбинезон, кирзовые сапоги. Помню, как ходили в кино в клуб, стоявший в Саду металлистов...

Я трудился на заводе 7 лет, не имея специального образования. Опытные электрики, имевшие 8-й разряд, даже сдерживали меня, новичка, в рвении к работе...

Много воспоминаний всколыхнула во мне статья Николая Васильевича Шуплецова. Да, жизнь прожита не зря. Трудились мы на совесть, все пережили! Пусть никогда не повторится ужас репрессий и бесчинств! Хочется, чтобы все жили по совести и по справедливости, а молодежь знала, какой ценой досталось им безбедное, комфортное существование.

Евгений Рычков.