Среди белохолуничан немало тех, чье детство выпало на трудные военные годы. Что помогло им выжить, стать людьми, которые не сторонились сложных задач и немало сделали для Родины?

Не последнюю роль в становлении «детей войны», к поколению которых отношусь и я, сыграли, на мой взгляд, воспитатели дошкольных учреждений, которые окружали нас заботой и вниманием.

Я посещала заводской детсад в заречной части райцентра. Всего их было два – второй располагался рядом с предприятием. Воспитателем там работала Валентина Ивановна Шабалина. С ее дочерью мы ходила в одну группу…

Заведующей нашим дошкольным учреждением являлась Александра Ивановна Крылова – женщина умная и строгая. Воспитателями были Антонина Прокопьевна Лютикова и Александра Ивановна Шитова, а нянечкой (сейчас их называют помощниками воспитателя) – молодая красивая девушка, которую мы звали тетей Зиной и очень любили за доброту и ласку. Спустя много лет, она привела в д/с «Теремок», который я возглавляла, своих внучек…

Забавы дошколят

Занятия в детском саду были интересными. Взрослые читали нам много сказок и рассказов. Мы рисовали, лепили из глины, пели, правда, не помню, чтобы под аккомпанемент...

Зимой на прогулках делали на участке фигурки из снега, катались с горки на деревянных санках. А летом ходили с воспитателем играть на «запески» – в район ДОКа. Строили там из песка целые улочки, «сажали» веточки, изображавшие деревья…

За столом – без капризов...

Кормили нас супом с тукмачиками – нарезанным квадратиками тестом, которое плавало в бульоне. Добавляли туда немного капусты и мяса. Зимой мясо хранили на улице в кладовке. А ранней весной в этой же кладовке, в яме, намораживали лед со снегом и помещали туда мясо летом. Но оно все равно не промерзало и со временем приобретало запах. Иногда в супе можно было и червячка увидеть! Выбросишь его из тарелки и дальше ешь, не капризничая… Дома у большинства и этого не было!

Также в детсаду варили каши – овсяную или ячневую. Часто повар, тетя Хина Гурина, приносила с Пасегова на коромысле ведра с молоком. Сотрудники учреждения иногда ей помогали… Еще, помню, нам давали витамины в горошинах и противный рыбий жир… И все-таки большинство ребят питалось в детсаду лучше, чем дома, где до свежей картошки в основном ели крапиву.

С продуктами было очень тяжело. Иногда кое-что удавалось выменять на одежду в деревне. Например, муку. Тогда варили баланду – в кипящую воду крошили молодые овощи с ботвой и чуть посыпали их мукой... Но в основном люди сидели на подножном корме. Однажды, поев недоваренные ранние грибы – сморчки – мы чуть всей семьей не отравились…

Когда в Белую Холуницу (и, соответственно, в наш детсад) начали прибывать из блокадного Ленинграда дети, кормить стали лучше. Даже давали немного масла, варили компоты… Некоторые из приезжих потом так и остались в поселке, потому что забрать их после снятия блокады было некому. Я, например, помню Валю Самсонову (Манежинову), которая после окончания института возглавила наш объединенный с общепитом торг, будущего музыкального руководителя детсада в Федосятах Инессу Суслову, а еще Володю Городничева, который после школы поступил в Военно-медицинскую академию в Ленинграде...

Сами себе воспитатели

Военное детство, конечно, было непростым, но дети есть дети! Мы любили играть в классики, «третьего лишнего», в казаки-разбойники, прятки со считалками и другие подвижные игры, которые, по сути, нас воспитывали.

Летом купались в реке Холунице, где под камнями корзиной ловили усынь и наволочками вытаскивали гольцов. А в р. Погорелке иногда попадался налим. С удовольствием потом варили и ели улов.

Трудности были не только с питанием, но и с одеждой… Мама, чтобы я могла ходить в детсад, сшила мне пальтишко из довоенного хлопчатобумажного одеяла, чуть потолще фланели. Ткань эта называлась полусуконье.

В старшей группе тех, кто жил поблизости от детсада, домой отпускали одних. А мы однажды убежали играть на лесопилку к плотине. Свежих опилок там были целые горы! Мы залезли наверх, а меня вдруг качнуло… Над головой был электрический провод, за который я и ухватилась… С опила меня буквально швырнуло! Пока летела, потеряла чулки. Сколько потом ни искали с ребятами – не нашли! Пришлось идти домой босиком… Но родители все поняли и не ругали. Радовались, что током не убило! А чулки? Мне, пятой из сестер, доставалось донашивать их бельишко – раздетой не осталась…

Жить помогала песня!

В общем, жили мы, несмотря ни на что, неплохо, никогда не унывали. В Белой тогда много пели вечерами на улице! Даже женщины-вдовы горечь свою изливали в песне. Я хорошо запомнила тетю Веру Сорокожердьеву, потерявшую мужа. Она была матерью моей подружки Зои и брата ее, Ивана, будущего баяниста детсада.

В 1942-ом погиб наш дядя Петя, брат отца. У него остались семеро детей – мал мала меньше. Выйдут, бывало, они на улицу, сядут на завалинку и давай петь. В народе потом их так и прозвали – «поющие сестры Сомовы». Четыре из них впоследствии будут работать в детских учреждениях…

Мы, дети войны, очень любили свой детский сад. Он нам многое дал. Может, потому я окончила педвуз и стала преподавать в педучилище на Урале психологию и детскую литературу. На практику водила девушек в детский сад. А позднее, в Белой Холунице, возглавила детский комбинат «Теремок», о работе которого немало писали в районной газете…

Алевтина Сахарова.