Своего первого ершика я выловил в начале декабря 1955 года.

Тогда в 10 классе товарищ по парте Юра Ерёмин с улицы Октябрьской пригласил меня на подледную рыбалку на Белохолуницкий пруд. Наша семья только переехала в посёлок из Слободского, и я не имел никакого понятия о таком способе ловли. Да что говорить – о Белой Холунице лишь слышал… И всегда думал, что она где-то далеко за горизонтом, в тайге, за рекой Вяткой.

Во второй раз на лед нашего пруда я ступил много лет спустя... Уже поработав по путевке Ждановского райкома ВЛКСМ г. Ленинграда на стройке Севера в поселке Заполярный Печенгского района Мурманской области и отслужив три с небольшим года в Вооруженных Силах СССР в Восточном Казахстане на радиолокаторе неподалеку от космодрома Байконур.

В марте 1961 г. с холуничанином Вадимом Ивановым добрались на лыжах до местечка Ершова Яма, что близ заливов Скатное и Осиновское, повыше устья р. Копьи. Пешнёй пробили толстый лед, достали удочки с поплавком и насадили на крючки красных червяков, которых берегли с осени в погребе. Став на колени, стали ожидать поклевки, периодически счищая ледок в лунке. Но было тихо: ерш кушать не желал.

Чуть позже к нам подсели трое мужчин в белых армейских полушубках, валенках с чулками химзащиты, со сверлом-ледобуром… Устроившись вблизи на сумках-ящиках, они стали одного за другим выуживать из глубин омута солидных окуней на свои короткие удочки. Любопытство одолело, и я подошел к одному из них. Спросил, а на что он рыбачит?

Бывалый рыбак по-профессорски объяснил мне, дремучему, что удит на мормышку с мотылем. Показал их: серебряную капельку и красную личинку – небольшого червячка. На вопрос о жилке, которую я не сразу разглядел, он взял в ладонь тоненькую «нить» и с гордостью пояснил: «Японская!»

Так в моей рыболовной практике началась новая, «мормышечная» эра… То, на что и чем мы ловили до этого, отошло в категорию «каменного века». Сегодня всякий уважающий себя рыбак выходит на «охоту» в полной современной экипировке и даже с палаткой. Он мечтает о большущем, еще не пойманном им окуне, который, как и человек, стал довольно мудр и хитер. Похоже, рыбешки умеют передавать собратьям свой выстраданный опыт: как не клюнуть, не попасть на ароматную снасть человека умелого...

Свой опыт подледного лова я совершенствовал, наблюдая за действиями страстного рыбака с детства Павла Прокопьевича Иванова, что жил на улице Свободы. Он иногда приглашал меня с собой на рыбалку, и именно от него я узнал, что в том или ином месте пруда окунь активно клюет лишь в определенное время, по его «рыбьим» часам. Павел Прокопьевич, по-видимому, точно изучил этот ритм, поскольку знал, в какую минуту подходит к «обеденному» столу та или иная окуневая семья.

Конечно, в «подледном царстве» свои графики приема пищи. И зависят они от многих факторов: погоды, атмосферного давления, течения, удаленности от зимовальной ямы, освещенности… Поэтому Павел Прокопьевич всегда пользовался при ловле окуней короткой гибкой удочкой с мормышкой в виде свинцовой «ягодки-клюквы» с острым крючком, покрытой заводской ярко-красной краской.

Весьма увлекательны были рыбацкие шутки и юмор мастера! Однажды летом я проходил по улице Здравоохранения, а Павел Прокопьевич стоял у края тропинки. Подошел к нему, поздоровался, а он, достав из кармана маленькую черепашку на тонкой веревочке, опустил ее на землю. Черепашка стала медленно переходить дорожку… Подошла женщина и изумлено спросила: «Кого ты ведешь, Павел?» – «Да вот в Копьи поймал мормышку, выгуливаю ее. А сейчас к пруду веду искупать и напоить». Женщина удивленно всплеснула руками и запричитала: «Жизнь прожила, а такого чуда не видывала!»

А все оказалось гораздо прозаичнее… Сын рыбака Вадим в те годы промышлял в озерах Казахстана, заготавливая рыбу для бригады. Посылкой он отправил черепашку отцу в Белую Холуницу. А тот быстро нашел ей особое предназначение – шутить и развлекать народ!

Валерий Сердитов.