Андрей Волков в очередной раз приезжал погостить в райцентр минувшей осенью. Наши пути пересеклись в местном музее, где он давал концерт, исполняя под гитару песни и романсы для немногочисленных, но благодарных слушателей. По окончании встречи разговорились о «холуницком прошлом» гостя… – Период моего детства в Белой Холунице отложился в памяти немногочисленными, но яркими воспоминаниями, – поделился Андрей. – Первое – плотина. Меня всегда завораживала падающая с высоты вода: и страшно, и интересно – нигде такого больше не видывал! Второе воспоминание связано с дорогой из школы домой. Мы с ребятами обычно шли по улице Ленина. Миновав завод, натыкались на старую, заброшенную хлебную фабрику, что находилась невдалеке от артели инвалидов и пешеходного перехода через р. Белую Холуницу. Забирались в пустое здание, лазили по чердаку с кучей голубей и остатками муки… Еще помню кинотеатр «Чайка», как смотрели там фильмы, вроде «Безумный, безумный, безумный мир» или «Бей первым, Фредди»… Роддом на горе, где в 1966 и 1969 годах родились оба моих брата, мы с отцом ходили туда навещать маму… Кстати, мама – Евгения Ивановна (в девичестве Сухова) – здешняя, преподавала в школе географию. Небезызвестным человеком, кем-то вроде знахаря, был и мой дедушка – Иван Михайлович Сухов. А отец – с Нижегородчины. Наша семья дружила с Евреиновыми (отцы долго работали вместе) и Десятковыми, о чем рассказывает множество фотографий… Школу тоже запомнил, хотя проучился в ней лишь первый класс. Сразу после этого наша семья уехала из Белой Холуницы. Было это в 1970-ом. Классный руководитель Анна Михайловна Куфтырева подписала мне две книги в подарок: «Винни-Пух» до сих пор хранится дома, а «Приключения Чиполлино» бесследно исчезли… На последней странице книги расписались все ребята из класса, и я хранил ее отдельно, поскольку само произведение за минувшие годы «зачитали» буквально до дыр! А потом оно пропало, позже и листок куда-то запропастился… – То, что Вы уроженец холуницкой земли, отразилось на Вашей дальнейшей жизни? – Очевидно! В первую очередь, как мне кажется, это повлияло на выбор профессии. Правда, образование я получил в политехническом институте г. Комсомольска-на-Амуре, но специальность – традиционно холуницкая, нужная для работы в литейном цехе! Неспроста я засыпал местных заводчан вопросами… Слышал, например, что на машиностроительном пытались восстановить технологический процесс литья, чтобы получить тот же результат, который представлен в музейной экспозиции, посвященной художественному литью Холуницких заводов. Увы, повторить его уже невозможно – получаются совсем другие изделия… Видимо, мало кому передали литейщики свои хитрости: как изготовить земляную форму; что добавлять, чтобы отливка была гладкой, не давала пригара и газов… Ведь создавали сложнейшие изделия, которые теперь ни найти, ни тем более купить невозможно! Сейчас я обитаю в г. Арсеньеве, что на Дальнем Востоке. В общей сложности около 10 лет прожил в украинском Херсоне, куда теперь только к семье брата наведываюсь. Сам он умер в 2014-ом: не перенес охвативших Киев событий, распространившихся на всю Украину, предчувствие братоубийственной войны его быстро «сожгло». А с Белой Холуницей меня до сих пор связывает что-то неосознанное, заставляющее приезжать сюда раз в 2 – 3 года. Этакая беспричинная связь: тянет, и все тут! И тогда в любой сезон – необязательно летом – нахожу способ здесь побывать. – И каковы Ваши сегодняшние впечатления о Белой? – Главными были и остаются люди. Глядя на них, не скажешь, что в городе кризис. На лицах нет фатальной грусти… По улицам снуют яркие машины, строятся и обновляются дома, ходят нарядно одетые дети – идет нормальная жизнь! В моем детстве было по-другому, строже что ли: однотипная одежда темных оттенков, сдержанные эмоции… Теперь холуничане более раскованы, легки на подъем в плане культурных мероприятий, тянутся к прекрасному, показывают себя внимательными и благодарными слушателями. Конечно, история с градообразующим предприятием очень неприятна и печальна. Но, думаю, шанс на восстановление еще не потерян! Пусть даже прежнее производство не возродится, но развернется новое, другого направления. А еще я прочувствовал смягчение местного климата: помню, зимой 40-градусные морозы были привычным делом, теперь же погода не так сурова! – Андрей, поддерживаете ли Вы отношения с другими выходцами из Белой Холуницы? Насколько далеко забросила их судьба? – Общаюсь в основном с одноклассниками и родными. Но знаю, что «наши люди» есть и в США, и в Германии, и даже в Израиле, правда, не так много! Активности от них в плане выхода на связь не наблюдается, а сам я этот процесс не форсирую. Если человек говорит, что он русский, но продолжает жить и работать «там», значит, он уже оторвался. Он уже работает на другую страну и с высокой долей вероятности рассчитывает прожить там весь остаток жизни. Как это воспринимать – не знаю, но становится обидно, когда, приезжая на малую родину, такие люди начинают кривиться и обсуждать местные несовершенства. – Вы вскользь упомянули об увлечении туризмом… А как пришли к исполнительскому творчеству? Есть ли песня, связанная с родной сторонкой? – Это случилось еще в институте, но особенно активно я занялся гитарой после выхода на экраны фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!». Учился на слух, но с увлечением, почти в ущерб учебе… А однажды понял, что хочу заниматься этим всегда! С Белой Холуницей у меня почему-то ассоциируется одна-единственная песня – малоизвестная, из репертуара Тамары Миансаровой под названием «Полыхает красно солнышко»… Записала Оксана Савельева.